Н. Микава
АЛЕКСАНДР ЧАВЧАВАДЗЕ
В марте русские войска вступили в Париж.
Потонувший в клочьях серого тумана, огромный город казался мертвым. Молча проходили колонны по безлюдным улицам Сент-Антуанского предместья, направляясь к центру. Скрипели колеса повозок, гулко громыхали пушки, заглушая раздававшиеся в сыром воздухе слова команды.
Но постепенно город оживал. То здесь, то там слышалась французская речь: мальчишки, любопытные и бесстрашные жители бедных кварталов, высыпали на улицы. Ветераны, прошедшие Бородино и Березину, Вильно и Лейпциг, устало улыбались в седые усы…
Среди офицеров русской армии находился двадцатишестилетний грузинский поэт, адъютант Барклая де Толли князь Александр Чавчавадзе - высокий, сухощавый юноша с гордой посадкой головы. Его бледное лицо с тонкими губами и высоким, открытым лбом (волосы он зачесывал назад) могло показаться надменным, но чистые, слегка прищуренные глаза излучали столько тепла и внутренней силы, что первое впечатление исчезало. Он чуть прихрамывал. Рана, когда-то полученная в Грузии, еще не совсем зажила, но это не мешало ему жадно знакомиться е городом. Владея французским языком не хуже родного, он был здесь как дома.
Ранняя весна не чувствовалась еще на парижских улицах; французы не щеголяли присущим им веселым остроумием, - они горделиво и молча несли тяжесть поражения.
Наполеон еще не сдался, он со своими генералами и преданным ему войском стоял в Фонтенбло. Макиавелли тех дней Талейран с ловкостью искусного мастера готовил сенат к ликвидации императорской власти. В воздухе пахло миндалем и порохом.
Но молодой поэт забыл обо всем на свете - он отправился к заутрене в Нотр-Дам и с благоговением слушал музыку Баха; никогда раньше не испытывал он такого чувства. Ему казалось, что небесные, чарующие звуки приобщают его к вечности, наполняют неземными силами; эти звуки стирали грани между бытием и бесконечностью. Куда-то далеко-далеко уходили все мирские заботы, мелочи повседневности…
В этом храме, бессмертном творении зодческого искусства, все было подчинено одной цели: сближению человека с воображаемым богом. Своды храма, как бы уходящие в небеса, его камни, поющие вместе с органом. «Не случайно, - подумал Александр, - католическая церковь имеет такое влияние на свою паству».
А вечером спектакль в «Комеди франсез». На сцене знаменитый Тальма… Сегодня он в ударе.
Молодой офицер Ширханов, искушенный в парижских; делах, нашептывает Александру анекдоты из жизни прославленного трагика,
Однажды Тальма попросил Наполеона высказаться по поводу его игры. Император долго не отвечал, потом вдруг сказал: «Тальма, приходите иногда во дворец ко мне утром. Вы там увидите принцесс, потерявших возлюбленных, государей, которые потеряли свои государства, бывших королей, которых война лишила их высокого сана, видных генералов, которые надеются получить корону или выпрашивают себе корону. Вокруг меня - обманутое честолюбие, пылкое соперничество, вокруг меня - катастрофа, скорбь, скрытое в глубине сердца горе, которое прорывается наружу. Конечно, все это трагедия; мой дворец полон трагедий, и я сам наиболее трагическое лицо нашего времени. Что же, разве мы поднимаем руки кверху? Разве мы изучаем наши жесты? Разве мы испускаем крики? Принимаем позы? Нет, не правда ли? Мы говорим естественно, как говорит каждый, когда он воодушевлен интересом или страстью; Так поступали и те лица, которые до меня занимали мировую сцену и тоже играли трагедию на троне. Вот примеры, над которыми стоит подумать…»
Ответ, достойный Наполеона… - заметил Александр.
Все здесь было удивительно - в городе, где когда-то метрдотель князя Конде заколол себя шпагой, увидев, что опаздывает рыба, заказанная к королевскому столу, и где в грозные дни французской революции народ казнил и короля и принцев. Здесь были французы, которые до последней капли крови боролись за свободу, и французы, готовые лечь костьми за своего императора.
Это был город удивительных противоречий.
Чавчавадзе часами бродил по улицам, посещал кафе поэтов; музеи живописи. Долго стоял перед картинами Пуссена, перед «Коронованием» Давида, слушал Берлиоза и Россини, смотрел игру знаменитой Рашель, восхищался сокровищами искусства в Лувре и Версале.
Версаль!.. Здесь его соотечественник, мудрый Сулхан Саба Орбелиани, посетил «Короля-солнце» и просил о помощи своей родине.
Чавчавадзе полюбились красивые берега Сены, целые дни простаивал он на набережной, а ночами переводил на грузинский язык Гюго, Лафонтена, Корнеля, Расина и… Вольтера. Да, он чтил Вольтера, этого доброго циника.
Александру и его друзьям казалось, что они в гостях у старого просвещенного друга, с которым приятно посидеть, поговорить, выпить чашку крепкого кофе. Для него пребывание в Париже имело столь же огромное значение, как и жизнь в Петербурге, дружба и общение с блестящими представителями северной столицы.
А между тем история шла своим чередом, одни события сменялись другими. 6 апреля Наполеон подписал акт отречения.
Кто мог предполагать, что пройдут годы и служивший в то время в Тифлисе современник поэта, К. А. Бороздин, напишет в своих воспоминаниях:
«Главная заслуга Александра Чавчавадзе заключалась в том, что он успел дом свой сделать прочным звеном между обществом грузинским и русскими людьми, ехавшими служить на Кавказ… Князь Александр довершал в полной мере дело, начатое его отцом. Гарсеван политически приобщил Грузию к России, а сын его благодаря своему личному характеру сблизил грузин с русскими. Всякий русский, занесенный на дальнюю чужбину, дышал у него родным воздухом, всякий грузин шел к нему с душой нараспашку; тут они встречались и научились понимать и любить друг друга…»
А главнокомандующий на Кавказе сообщит в своем секретном донесении в Петербург: «Князь Чавчавадзе образован в Пажеском корпусе, потом, служа у нас, принял всю европейскую образованность… и, будучи тестем покойного Грибоедова, имел средство утвердиться в правилах вольнодумства…»
Небольшая площадка перед церковью с утра была запружена народом. В длинный ряд построились экипажи.
Не прошло и получаса, как на улице остановилась карета - из нее вышла императрица Екатерина II.
А в церкви была уже готова купель, и князь Гарсеван Чавчавадзе, полномочный министр царя Ираклия II при русском дворе, держал здорового голенького мальчугана в ожидании крестин.
Мальчика, родившегося в 1786 году в Петербурге, нарекли Александром. Императрица стала его крестной матерью.
Согласие быть крестной матерью младенца было исключительным знаком внимания, оказанным императрицей грузинскому министру за его особые заслуги: в 1783 году князь Гарсеван подписал в Георгиевске так называемый трактат о дружбе, по которому Кахетино-Картлийское царство приняло протекторат России.
Летописцы той эпохи, противники воссоединения е Россией Давид Багратиони и его братья под рубрикой 1811 года записали: «Апреля месяца дня пятого умер Чавчавадзе Гарсеван в Петербурге, предатель царя и неверный сын своего отечества». Так излили они свою злобу, хотя Гарсеван, подписывая трактат, выполнял волю царя Ираклия и народа Грузии.
Это мнение о родном отце черной тенью легло на всю жизнь поэта, хотя он вполне сознавал, что предки его и царь совершили дело огромной важности, они спасли родину от физического и духовного уничтожения. Мысли Александра Чавчавадзе по национальному вопросу отличались дальновидностью и глубиной. Широко образованный, воспитанный на лучших традициях России, Франции, Ирана, знакомый с немецкой философией и литературой, он знал, что Грузии нужна новая, прогрессивная культура, широкое просвещение, образование, и с этой целью делал все, чтобы сблизить передовое русское общество с грузинским. Он хорошо понимал, что только эта дружба, только эта общность может вывести его родину на широкий путь.
Александр Чавчавадзе любил Россию и нисколько этого не скрывал. Двери его тифлисского дома всегда были открыты для русских и большей частью для тех, кто за служение передовым мыслям ссылался на «дикий Кавказ».
Только этим объясняется большая дружба Александра Чавчавадзе с Грибоедовым, радушный прием Пушкина, Кюхельбекера, Одоевского, Лермонтова.
О поэте ходила слава эпикурейца, певца розы и соловья… Но это поверхностная оценка человека, чья жизнь и творчество, тесно переплетенные между собой, соединяли старую поэтическую культуру с новым направлением.
Александр Чавчавадзе до тринадцати лет жил в Петербурге. С раннего детства мать обучила его родному языку, а позднее его учителем стал дядя Георгий Авалишвили, прививший ему любовь к родной литературе.
В 1799 году семья Чавчавадзе переехала в Тифлис. Уже тогда тринадцатилетний мальчик воспринимал мир глубоко и остро, но был еще слишком молод для философских обобщений, не умел еще анализировать факты, и поэтому холодное, почти враждебное отношение многих соотечественников к его отцу воспринимал с горечью и душевной болью. Временами, теряя голову в отчаянии, он готов был считать себя обязанным «искупить вину» отца.
В 1804 году, восемнадцатилетним юношей, он примкнул к восстанию горцев в Мтиулети, которое возглавил царевич Парнаоз с целью восстановления династии Багратионов. Любопытно рассказывает об этом эпизоде Александр Орбелиани:
«Среди участников восстания находился один юноша, князь Ал. Чавчавадзе. Его отец Гарсеван Чавчавадзе» любимец и первое доверенное лицо царя
Ираклия II, отдал Грузию русским. Отец родную страну отдал чужим, а его юный сын пролил кровь, чтобы вновь завоевать свое отечество».
Эти острые противоречия необходимо постоянно иметь в виду, чтобы понять, в каких трудных условиях формировалось мировоззрение будущего поэта.
Юного повстанца простили и отдали в Пажеский корпус. Здесь он получил блестящее образование, углубил знания во французском, немецком и персидском языках. Многое он переосмыслил, многое оценил трезво и убедился в своем заблуждении. Он понял, что не этим путем нужно помогать родине.
В 1809 году Чавчавадзе окончил Пажеский корпус. Общей образованностью, воспитанностью, знанием языков он выгодно отличался от многих своих сверстников.
Годы, проведенные в северной столице, не прошли для него даром и сыграли весьма важную роль в формировании его литературно-эстетических взглядов. Именно в России, на его второй родине, он приблизился к передовой русской культуре. Достаточно сказать, что Александр Чавчавадзе одним из первых перевел на грузинский язык стихи Пушкина, и это в те времена, когда имя великого русского поэта произносилось в высших кругах общества с оглядкой. Пушкинская поэзия оказала большое влияние на творчество грузинского поэта.
В 1811 году А. Чавчавадзе - адъютант маркиза Паулуччи; в 1812 году он принимает участие в подавлении кахетинского восстания и получает тяжелое ранение. После выздоровления в том же 1812 году мы видим его уже адъютантом Барклая де Толли. Через два года в составе коалиционной армии союзников он вступает в Париж.
Молодой грузинский аристократ в этот период уже полностью разделяет освободительные идеи своего века, революционный дух которых так глубоко проник в среду передового русского офицерства в Западной Европе, особенно в Париже. Социальные моменты, волновавшие поэта, отразились и в его творчестве:
Но найдется для неправых кара.
Не уйдут злодеи от удара.
Месть заполыхает яро
Вплоть до небосвода!
Горе вам насильники народа!
Царь земной, чьи повеленья святы,
Царедворцы, что пришли в палаты,
Вам не избежать расплаты,
Не найти прохода!
Горе вам, обманщики народа!
Горе вам, хотевшим жить беспечно,
Отгулявшим в славе скоротечной!
Ваша жизнь не длится вечно,
Вянет год от года.
Будет время - смерть врагам народа!
По возвращении из Франции Александр Чавчавадзе был назначен командиром Нижегородского кавалерийского полка, стоявшего в Кахети. Он вернулся на родину. Его особняк в Тифлисе стал блестящим салоном, где собирались передовые люди того времени - грузины и русские: поэты, писатели, философы, актеры, счастливые и несчастные, вольнодумцы и гонимые.
Здесь читали свои произведения Григол и Вахтанг Орбелиани. Здесь делился новыми и интересными мыслями молодой философ Соломон Додашвили.
Сюда приходили Грибоедов, Пушкин, Кюхельбекер, Денис Давыдов, Лермонтов, Бороздин, художник Гагарин… Их было много, и для всех были открыты двери этого гостеприимного дома. Может быть, здесь впервые читали и даже играли в семейном кругу «Горе от ума», пели романсы Глинки, исполняли его вальсы. Здесь впервые на грузинском языке прозвучали мятежные строки Байрона и промчался во весь опор таинственный конь «Лесного царя». Здесь читались в оригинале, на певучем персидском языке, произведения Омара Хайяма, Гафиза, Саади.
Таков был этот дом. Таким был его хозяин - поэт Александр Чавчавадзе, такими были его обитатели - юные, очаровательные дочери: умная, полная женского обаяния Нина и гордая красавица Катя - Екатерина Чавчавадзе, будущая царица Мегрелии и фрейлина императорского двора.
В эти годы начался расцвет поэтического таланта Александра Чавчавадзе, бесспорно первого представителя нового, романтического направления в поэзии. Романтизм стал школой Чавчавадзе, а он его грузинским отцом.
В его творчестве можно найти и следы иранской поэзии, но только лишь следы. По существу, оно явилось синтезом восточной и западной поэтических культур. Да, он поклонялся Эпикуру, но никогда не следовал его девизу: «Проживи незаметно». Поэт далек от эпикурейской сдержанности, наоборот, он ищет бурной жизни, ищет борьбы, ищет победы. Он - один из основателей направления патриотической лирики, получившей широкое распространение в грузинской поэзии XIX века:
Я один - одной в дар принес себя,
Буду накрепко ей рабом всегда.
«Она» - это Грузия. А. Чавчавадзе не говорит об этом прямо по цензурным соображениям, но каждый читатель отлично понимает, что имеет в виду поэт: «Где бы ни был я, но с ней всегда».
«Возлюбленная» Александра Чавчавадзе - это его родина.
Интересно, что родина в образе возлюбленной стала символом и для более поздней грузинской поэзии: у Акакия Церетели, у Ильи Чавчавадзе.
Александр Чавчавадзе - глубоко гуманный поэт, остающийся всегда молодым. Традиционные темы: жизнь, любовь, смерть, земные и неземные страсти - решаются поэтом с точки зрения победы добра над злом. Жизнь для него - огромная ценность, а радость - обязательная спутница жизни, даже если путь к ней нелегок:
Пускай любовь несет страданья - отрада сладостная в ней.
Благословенна эта нега! Да разгорается сильней!
И грустно, если в ней не будет хотя бы отблеска скорбей.
Человек все должен иметь: молодость, дружбу, любовь. Поэтому:
Ароматами напоив простор,
Вам несет весна многоцветный клад.
Ты, что волею сладких чувств богат,
Всласть любовью насладись, мой брат…
Это поэтическое обоснование права человека пользоваться всеми благами жизни. Для Александра Чавчавадзе характерен своеобразный «культ красоты». Все должно быть красивым: и радости жизни и человеческие отношения. Умение чувствовать красоту, видеть ее везде делает душу человека богаче, шире, прекрасней. Особенно красива любовь. Это вершина прекрасного в человеческой жизни. Она похожа на весеннее таяние снегов, восторженна и целомудренна.
Грузинские романтики не придерживались твердой линии в вопросах политической ориентации. Они, с одной стороны, тяжело переживают потерю Грузией самостоятельности, с другой стороны - понимают историческую необходимость присоединения, понимают, что русская культура оказывает благотворное влияние на грузинскую.
Эта двойственность проявлялась и в творчестве Александра Чавчавадзе. В его стихотворении «Кавказ» исторические события начала XIX века получили уже новое освещение. Здесь он выступает выразителем мнения прогрессивной части грузинского общества, убедившейся в плодотворности укрепления экономических, политических и культурных связей с Россией, понявшей, что союз, с Россией означает для Грузии движение к прогрессу.
Но дети Иверии поняли: тут
Их в светлое завтра дороги ведут…
Глубокая, изумительно музыкальная лирика А. Чавчавадзе по своему содержанию далека от иранской поэзии, и только формой стиха он часто следует лирике персидских поэтов, Его ощущение действительности более конкретно, осязаемо, близко.
Нет, Грибоедов окончательно убедился, что не может жить без Тифлиса, без весенних берегов Арагви, без древнего Мцхета, без этих карабкающихся вверх улиц, без многобалконного, знойно-каменного города.
Он Колумб Грузии. Кто до него раскрыл, полюбил эти сказочные красоты, этот рай, затерянный в горах?
«Природу Грузии не опишешь, никакими словами нельзя изобразить ее красоты!» - в который раз повторял он про себя.
Никогда не забудет он первого впечатления, которое произвело на него Дарьяльское ущелье - эта узкая щель, пробитая между высоченными стенами гор, куда с трудом проникает- дневной свет и дно которого недосягаемо для человеческих глаз. Шум необузданной реки, храм на горе Казбеги, крутой спуск с Крестового перевала в Кайшаурскую долину, Ананурская крепость, верховья бурного Арагви, в волнах которого таятся зеркальные форели.
Да, действительно, здесь все создано для человека, для радости, для счастья. С жадностью юноши стал он изучать историю, литературу, культуру страны. Он безмерно полюбил страну, «где темные ночи были как сказки, а дни напоминали рай». Особенно любил он Восточную Грузию» Кахети, где часто бывал у своего друга и тезки - поэта Александра Чавчавадзе.
Правда, Александр был старше его на девять лет, но, пожалуй, это только способствовало усилению их дружбы, ибо, выражаясь словами А. С. Пушкина, Грибоедов, «один из образованнейших людей эпохи», часто не находил общего языка со своими сверстниками.
А пока что он спешил к своему другу, поговорить с ним о Петербурге, о Москве, о Париже… Париж, он так хотел побывать в этом городе!
Июльский день 1826 года был очень жарким. Люди ждали наступления сумерек, не покидая своих прохладных покоев и ажурных висящих балконов, утопающих во вьющихся ветвях винограда, а налитые солнцем, но еще зеленые гроздья напоминали о приближении золотой осени.
Гаспадин дарагой, купи землю для цветов, харошая земля, - Грибоедов вдруг очнулся от дум.
Перед ним стоял кинто с осликом, нагруженным землей. Это была явная шутка. Для чего ему земля для цветов?
Землю куплю потом, когда буду уезжать, чтобы всегда носить с собой Грузию… А пока что отсчитай-ка мне эти розы. Сколько там? - сказал он, указывая на пурпурно-красные розы.
Что розы, их все покупают, а вот земля… - бурчал себе под нос кинто, с изысканностью рыцаря отбирая цветы.
И вот Грибоедов уже у знакомого дома. Ему открыли двери. Он бросил швейцару головной убор, перчатки, вручил хозяину розы и вошел в просторную, богато и со вкусом обставленную приемную. Здесь было прохладно.
Ну как, что там случилось?.. - тревожно спросил хозяин.
Не говори… - хорошее настроение исчезло. За стеклами очков затуманились серые умные глаза. - Я всегда говорил, что эта затея несерьезная…
В Тифлисе только недавно стало известно о судьбе декабристов, и Чавчавадзе был очень огорчен.
А я надеялся. Трудно дышится.
Я разделяю их мысли, идеи, но…
Ты всегда скептически относился к их затее…
Пойми, друг Саша, сто прапорщиков не могут изменить весь государственный строй… Народ не принимал участия в их деле, народ для них как будто и не существовал… А без народа такие дела не творятся…
А ты как?.. Все в порядке? - тревожно спросил хозяин.
Чудом, мой дорогой, чудом, - если бы мой родственник - проконсул Кавказа, - так они называли генерала Ермолова, - не предупредил меня и я бы не принял кое-каких мер, то хлебнул бы Сибири… Да, помнишь офицера Якубовича?
Это с которым ты дрался на дуэли? - спросил князь. Ну как же, как он может забыть эту нашумевшую во всем Тифлисе светскую дуэль 1818 года! Раненного в руку Грибоедова привезли сюда, к нему домой, они с женой ухаживали за ним.
Тот самый. Тоже оказался декабристом.
Наступила пауза. Тишину нарушил бой часов, привезенных из Парижа.
В Петербурге я уже не вел веселой жизни со светской молодежью, да и молодость давно прошла… Мне кажется, что я глубокий старик и что тень смерти преследует меня всюду…
Александр Чавчавадзе сам был в плохом настроении, но этот человек с пылким, южным характером сумел подчинить страсти внешнему, кажущемуся спокойствию.
Почему я так стремлюсь сюда? Почему я так люблю Грузию? - задумчиво сказал Грибоедов.
Потому что тебя здесь любят, ждут.
Я люблю многострадальный Картли и музыку твоей страны. Здесь как-то легко дышится. Хочу поселиться здесь навсегда, Александр. Открыть бы здесь уездные училища для лиц свободного состояния и училища восточных языков, коммерческий банк, публичную библиотеку. Издавать газету «Тифлисские ведомости»…
А твои планы о перестройке Тифлиса? - с легкой иронией заметил Чавчавадзе.
А ты не смейся, будет и это…
Вдруг распахнулись двери, и в комнату вошла девушка. Изумительная грациозность, женственность, все говорило о ее юности, и только глаза, большие, красивые; умные глаза выдавали в ней не по возрасту развитую женщину. Боже мой, неужели это Нина, крошка, которую Грибоедов брал на руки, ласкал, играл с ней?!. Да, это была она, и чтобы скрыть смущение от девушки, он по-французски обратился к ее отцу:
За такой очаровательной Медеей я приплыл бы даже с севера!..
Вы опоздали, сударь. Увы! Медеи наших дней не являются обладательницами золотого руна, - ответила девушка тоже по-французски.
Потому что они сами обратились в золотое руно, - сказал уже по-русски Грибоедов и поцеловал ей руку.
Она присела в легком реверансе, и столько было непринужденной грации в этом движении, что Грибоедов почувствовал легкое головокружение.
Не желаете ли прохладительного, Александр Сергеевич? - предложила девушка. - Лимонад на льду…
«Боже ты мой, Александр Сергеевич! Как важно! Да неужели это она, крошка, маленькая Нина!»
Только цинандальского, - сказал он, улыбаясь.
Не прошло и минуты, как на большом серебряном подносе она внесла хеладу, наполненную вином, и два высоких бокала, на которых красовалась буква «Е» с короной. Чавчавадзе выпил залпом, Грибоедов пил смакуя.
Мне кажется, что я пью солнце, - сказал, поставил бокал на поднос и подсел к фортепьяно.
Привезли что-нибудь новое? - спросила Нина.
Сыграй свое, ты же обещал «Там; где вьется Алазань»… - напомнил хозяин дома.
Я привез вам новый романс Глинки, я ему напел, а он написал, называется «Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной…»
Потом пришел Денис Давыдов с Бороздиным. Вспоминали Кюхельбекера, который тоже побывал на Сенатской площади. Большой друг этой семьи, а стало быть, и друг Грузии, он тоже любил «яростный, кипящий Терек», «Берега волшебного Кира (Куры)» и ее «Живые острова» (Орточальские сады), «Высококаменный Тифлис» и крепость Аванури… Где он теперь, этот милый Кюхля, любимец друзей-лицеистов?!
Грибоедов попросил хозяина прочесть свои новые стихи. Александр встал и, держа в руках рог, начал полунапевно читать. Грибоедов тихонько переводил содержание стихотворения Денису:
Любовь, силу твою
Чувствует все живущее на свете,
Веру твою все исповедуют:
Монах, свободный человек, царь, раб;
Ты царица самодержица,
У тебя трон, с которого ты повелеваешь,
Сердца тебе подданными служат.
Это чувствую я, и чувствуют другие;
Кто не становится рабом
Силы твоей, любовь?
За поэта Чавчавадзе, - произнес Грибоедов, одним дыханием опорожнил рог и передал Давыдову, - аллаверди к тебе, Денис, - и произнес две строчки из стихотворения Чавчавадзе, когда-то переведенные им:
У кого в руках желанье сердца,
Испытайте сладость любви…
Давыдов с хозяином пили, беседовали, читали стихи. А юная хозяйка с Грибоедовым вышла на балкон.
Наступили сумерки. Силуэт Мтацминда высился, как великан, охраняющий счастье людей. А на подоле его белел монастырь. Из дашнаты доносились звуки музыки - это Александр Чавчавадзе играл на дудуки.
Грибоедов смотрел на святую гору.
Я бы хотел навечно поселиться в Давыдовом монастыре, на Мтацминда, - мечтательно произнес он.
Не рано ли, поэт? - сказала Нина.
Александр Сергеевич очнулся, посмотрел на девушку.
«Боже мой! Как она хороша!..» - подумал он.
Я прошел над Алазанью,
Над причудливой водой,
Над седою, как сказанье,
И, как песня, молодой.
Так писал Николай Тихонов в стихотворении «Цинандали». А сто тридцать с лишним лет тому назад так же «прошел над Алазанью» Александр Грибоедов и страстно полюбил Кахети. Осенью 1826 года с семьей Чавчавадзе он снова приехал в Цинандали.
Какое очаровательное местечко выбрал себе князь Чавчавадзе! Кахетинское имение его друга было тем местом, где он мечтал жить и творить.
К черту службу, о, как я ненавижу ее! Мне бы жить здесь рядом с тобой, душенька, и… творить, закончить трагедию «Грузинская ночь», начать другую…
Вдвоем - Нина и он - гуляли по цинандальскому парку, влюбленные, мечтающие. Он полюбил эту тонкую, хрупкую девушку и не представлял жизни без нее. Ей открывал свою душу, закрытую для всех; излагал свои мысли, такие опасные для других, рассказывал ей о своих мечтах, которые бы не поверил никому другому - даже с Александром он не был так откровенен, - и, о чудо! Эта пятнадцатилетняя девочка понимала все, понимала с полуслова.
Был вечер. Луна уже освещала Алазанскую долину и холодную Гомборскую вершину. Как будто рог изобилия опрокинулся над этим краем, над страной вина и песен.
Они встали со скамейки под огромным ореховым деревом (говорили, что это дерево помнило нашествие монголов) и побрели по кипарисовой аллее. Вечерней прохладой веяло от цветов, от редких тропических деревьев. Они направились к часовне, стоявшей на краю сада. Что-то таинственно-одинокое было в этой церквушке, призывавшее к безмолвию.
Головка девушки прислонилась к широкой груди Грибоедова. Вдруг он вспомнил, как несколько месяцев тому назад ему не хотелось жить, как он жаловался своему другу Степану Бегичеву на скуку и отвращение, на тягостную душевную пустоту.
Почему ты печален, душа моя? Создатель Фамусова и Скалозуба должен быть веселым человеком! - вкрадчивым голосом произнесла Нина.
Да, мне невесело, печально, отвратительно, несносно!.. И только ты, мое юное божество, даешь мне силы жить, желание творить. Ты и Цинандали… Совсем недавно я говорил, что мне пора умирать!.. Я не понимал своей тоски… Я не знал, как мне избавиться от сумасшествия или пистолета, я чувствовал, что то или иное ждет меня… И вот передо мной блеснул луч света - это ты, счастье мое!.. Теперь мне так хочется жить, как никогда!..
Он заметил слезинки на ее ресницах и умолк. Обнявшись, они молчали - молчала и церквушка, эта маленькая обитель тишины и покоя.
Рядом с тобой, - продолжал он, - я чувствую другую, внутреннюю жизнь, нравственную и высокую, независимую от внешней…
Они пошли вперед, туда, где в огромном марани были зарыты столетние квеври с золотым цинандали. Старый винодел Мамука в маленькой войлочной шапочке зачерпнул небольшим оршимо на длинной палочке вина и преподнес им. Грибоедов дал пригубить Нине и выпил сам.
Старик держал наготове закуску - тоже золотистые дольки очищенного грецкого ореха.
Я пойду, - Нина оставила Грибоедова с подошедшим отцом и легкой походкой направилась к дому.
Я вижу, у тебя настроение изменилось к лучшему, старина, - заметил Чавчавадзе.
Ты прав, Саша… к лучшему… я счастлив. И знаешь почему?..
Это все Нина… Вот уже несколько дней все порываюсь тебе сказать…
Не надо, - поднимая руку, ответил Александр, - я все понимаю, и я не менее счастлив. Говорю тебе, как другу…
Весной 1828 года Грибоедов получил новое назначение в Иран по дипломатической линии. Свою новую службу он называл со злой иронией «политической ссылкой». «Потружусь за царя, чтобы было чем детей кормить», - отшучивался он.
В этом же году, в октябре, в маленькой часовне в Цинандали Грибоедов обвенчался с Ниной Чавчавадзе.
Осень в Кахети была исключительной. Парк в Цинандали напоминал палитру художника: такое буйство красок, цветов, оттенков…
Дорога от часовни до дома была усыпана розами. Нина и Александр шли под аркой перекрещенных сабель, которые держали юноши в белых черкесках.
В этот вечер в Цинандали собралась вся знать Тифлиса, лучшая часть аристократии, высшее чиновничество, поэты, писатели.
Александр Чавчавадзе был действительно счастлив- в лице своего друга он приобретал и сына. Он был тамадой, от души веселился, пел. Потом он поднял азарпешу, полную ярко-красного вина, прочитал свое новое стихотворение.
И, опорожнив сосуд, передал его своему зятю Александру Сергеевичу Грибоедову. А через неделю Грибоедов с женой, штатом посольства и казачьим конвоем выехал в Персию.
В жизни Александра Чавчавадзе наступила творческая зрелость. Все больше и больше проявляется его оригинальный созидательный гений. К этому времени относится его знаменитое «Озеро Гокча». В этом поэтическом шедевре он воспринимает действительность как философ, поэтическим языком выражая глубокие мысли о жизни и ее законах. Поэт рисует сложную картину исторического развития и общественного бытия своей родины.
В этом стихотворении слышны также и пессимистические мотивы. Но пессимизм его - это грусть о судьбе возлюбленной, родине. Это пессимизм патриота, но не только, нет, он вызван и мыслями о социальном неравенстве, рабском положении человека, будь он русский или грузин.
В его творчестве совершенно ясно слышны социальные мотивы. Это протест против существующего строя, против рабства; это отрицание родового неравенства.
Влияние декабристов, дружба с Грибоедовым, бунтарство Байрона и идеи Сен-Симона, отголоски французской революции и ужасающая реакция Николая I. Да, было над чем задуматься! Не в результате ли таких дум появилось его необычайное для тех времен стихотворение?
Вы, которые огорчаете жизнь бедных
И бесстыдно, без прав требуете, чтобы
они были рабами вашими,
Ждите - будете равными с ними!
Не вечно будете жить
Порабощением, хищением и угнетением простых.
Эти дерзновенные, смелые стихи до самых глубин раскрывают огромный и богатый внутренний мир Александра Чавчавадзе.
Неспроста он - лучший друг эмигрантов, ссыльных, представляющих самую передовую часть русской интеллигенции. Его дом - пороховница свободомыслия, арсенал, где, как оружие, хранились новые идеи, мысли, настроения. Неспроста он стал родственником Грибоедова, другом Пушкина, Лермонтова, Кюхельбекера, Дениса Давыдова.
Сегодня в отличие от обычного не был ярко освещен один из самых знаменитых Орточальских садов.
И безлюдная темнота майской ночи 1829 года нарушалась только желтовато-синим фосфорическим блеском светлячков, иногда освещавших черную, как деготь, бархатную поверхность реки.
Вода застыла. Иногда этот мрак и тишина нарушались размеренными ударами весел, и огонек, мерцающий на корме рыбачьей лодки, напоминал фонарь Харона.
Прямо на берегу Куры разостлан широкий персидский ковер.
Принц ашугов, так называли в Тифлисе Александра Чавчавадзе, принимал сегодня здесь сосланного на Кавказ русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.
Старый Вануа суетился и готов был пролезть в игольное ушко, чтобы угодить любимому ашугу и именитому клиенту. Он предупредил своего помощника Сакуа и нескольких карачогели, чтобы об этом «кутеже не болтали зря»: князь принимает какого-то русского ашуга, «нехорошо упомянувшего в своей песне русского царя», и эта таинственность еще больше усиливала любопытство простых людей.
Гости сидели в беседке из живого виноградника.
Молодой рачинец, немного припудренный мукой, разложил горячие торнис пури, точно сорванные с неба молодые луны. Тут же неподалеку, на ветке огромного орехового дерева, висел только что зарезанный баран, и Вануа отрезал от него куски для шашлыка. На столе лежали слизистые головки зеленовато-серого овечьего сыра - мотали, а рядом обрызганная росой зелень: душистый тархун, весенний цицмати, редис, душистый киндза, ниахури, праса…
Деревянная миска наполнена джонджоли. Снятые на глазах у гостей с раскаленных камней цыллята-табака лежали на больших виноградных листьях перед каждым из гостей. Тут же на ковре плетеные корзины с фруктами и гроздьями винограда прошлогоднего урожая. Льется из бурдюков в рога кроваво-красное кварели, розовое кахетинское, золотисто-янтарное цинандали.
Сидящий во главе стола красивый человек с гордой осанкой читал стихи, вернее - пел их. А все остальные слушали его, принца ашугов, точно менестреля, на шесть веков опоздавшего на этот пир. Рядом, как тополя, стояли красавцы юноши; опустив головы над азарпешами, вглядывались они в красное вино…
…Ты, нарцисс, любуешься собой и любишь себя,
Но вместо того чтобы смотреть в воду,
Ты в зеркало превратил красное вино;
Лицо твое отражается в этом вине, как роза,
радуешься ты,
Потом, зачарованный обаянием своим, готов ты
от любви к себе умереть…
Только успели гости вслед за гимном молодости осушить свои серебряные азарпеши, как из ночи выплыли фигуры карачогели, зажглись чаши в их руках, на стол посыпались живые цоцхали, и под сурдинку раздалась песня.
Это была песня в честь гостя.
Пушкин вскочил, лицо его сияло от радости, и Чавчавадзе протянул ему рог, полный вина.
…Не напрасно тянуло Пушкина в Грузию, в этот новый для него «Парнас», в страну, чей «счастливый климат не вознаграждал сию прекрасную страну за все бедствия, вечно ею претерпеваемые». С благоговением, с восторгом проехал он Военно-Грузинскую дорогу. И Кавказ его принял в свое святилище. «Здесь оставался я несколько дней в любезном, веселом обществе. Несколько вечеров провел я в садах при звуке музыки и песен грузинских…» - писал он.
И вот в один из таких вечеров, когда «На холмах Грузии легла ночная тьма», он гость Александра Чавчавадзе.
Все умолкли, встали и слушали Пушкина:
Я всегда говорил, что мой друг Грибоедов один из самых умных людей России, сегодня я лишний раз убеждаюсь в этом и понимаю, почему он сдружился и породнился с князем Александром Чавчавадзе. Мне понятно это родство душ. Грибоедов создал свое: он написал «Горе от ума», Чавчавадзе создал свои песни… Отныне эти два человека будут жить в памяти моей, как одно целое, как один образ…
Не знали они, что два месяца тому назад разъяренная толпа проволочила по грязным улицам Тегерана растерзанный труп Грибоедова… Не знали они, что по пустынным, пыльным дорогам Персии и Азербайджана уже медленно ползла арба с бездыханным телом поэта…
Юная вдова Грибоедова выполняла завет любимого мужа и друга: «…Не оставляй костей моих в Персии; если умру там, то похорони меня в Тифлисе, в монастыре Давида…»
После гибели Грибоедова траур надолго пос елился в семье Александра Чавчавадзе. Сам поэт стал почти нелюдим, большей частью он жил в Цинандали. Все больше думал он о превратностях судьбы, об участи народа, о будущем.
Однажды вечером, когда он сидел на балконе своего дома и любовался величественной красотой Алазанской долины, к воротам его дома прискакал всадник. Это был Луарсаб Орбелиани, его товарищ, посланец от князей, которые просили его принять участие в заговоре против русского царя, за восстановление независимости Грузии.
Александр долго не отвечал, мучительно думал, вымеряя шагами комнату. Вспоминал он слова Грибоедова о декабристах, о том, что затея декабристов заранее была обречена - народ не шел с ними, хотя заговор декабристов был, безусловно, прогрессивным явлением. А тут! Тоже без народа, один царь сменится другим, пусть даже своим, но будет ли легче от этого грузинам? Опять маленькая страна окажется стиснутой со всех сторон врагами. А он верил, что счастье Грузии все-таки с Россией. Но, сторонник национальной независимости» он все же не мог не сочувствовать заговору.
В 1832 году Александра Чавчавадзе обвинили в причастности к тайному заговору верхушки грузинского дворянства и арестовали. На следствии он держался достойно, не выдал никого, не отрицал, что причастен к заговору, хотя эта причастность не была доказана.
В январе 1834 года, после следствия и суда, его сослали в Тамбов. Через два года он был помилован и вернулся на родину. Положение поднадзорного не помешало ему принимать у себя Лермонтова, Одоевского. В эти годы он сам был, как «демон, дух изгнанья», как мцыри в Джварском монастыре.
В 1838 году его назначили членом совета при главноначальствующем на Кавказе, в 1841 году присвоили звание генерал-лейтенанта. 6 ноября 1846 года несчастный случай нелепо оборвал жизнь Александра Чавчавадзе, жизнь, полную энергии и созидательного труда.
Из книги 100 великих военачальников автора Шишов Алексей ВасильевичАЛЕКСАНДР ВЕЛИКИЙ, известен также как АЛЕКСАНДР МАКЕДОНСКИЙ 356-323 до н.э. Царь Македонии с 336 года до н.э., известнейший полководец всех времён и народов, силой оружия создавший крупнейшую монархию древности.По деяниям Александра Македонского трудно сравнить с кем-либо из
Из книги Устные рассказы автора Ромм Михаил ИльичКак мне пригодились Сталинские премии, или Юбилей Илико Чавчавадзе Наш Союз был создан позже других союзов, лет на тридцать позже. В 30-х годах были созданы союзы писателей, художников, композиторов, архитекторов. Но наш Союз все как-то не создавали. Боялись, что
Из книги Александр Грибоедов. Его жизнь и литературная деятельность автора Скабичевский Александр Михайлович Из книги «Несвятые святые» и другие рассказы автора Тихон (Шевкунов)О нарушении церковного Устава, или О том, как мы с князем Зурабом Чавчавадзе нарушали Великий пост В 1998 году префект Центрального округа Москвы, в котором расположен наш Сретенский монастырь, Александр Ильич Музыкантский рассказывал мне о своей поездке в Грозный и о том,
Из книги Анджелина Джоли. Всегда оставаться собой [Биография] автора Мерсер Рона«Александр» Вскоре после завершения съемок второй части «Расхитительницы гробниц» Джоли, которая никогда не избегала участия в фильмах с преимущественно мужским актерским составом, согласилась на роль в фильме «Забирая жизни», где вместе с ней играли Итан Хоук, Оливье
Из книги Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине автора Афанасьев Владимир НиколаевичЗураб Чавчавадзе Поэт, писатель, монархист… В середине 60-х годов минувшего столетия попался мне на глаза один из толстых московских литературных журналов с «Письмами из Русского музея» Владимира Солоухина, к тому времени уже хорошо известного советской читающей
Из книги Мой дед Лев Троцкий и его семья автора Аксельрод Юлия СергеевнаИз письма Жан-Жака Мари Елене Чавчавадзе (текст получен составителем от автора) Е.Н. Чавчавадзе, автору фильма «Троцкий. Тайна мировой революции».Г-жа Чавчавадзе!В марте 2006 года Вы явились ко мне с командой телеоператоров. Вы заявили мне: «В России возрос интерес к
Из книги Я хочу рассказать вам... автора Андроников Ираклий ЛуарсабовичЧЕТЫРЕ ГОДА ИЗ ЖИЗНИ ИЛЬИ ЧАВЧАВАДЗЕ Если вы попадете в Кахетию - благодатный виноградник, раскинувшийся во всю длину и во всю ширину Алазанской долины, потом уже никогда ее не забудете, как не забудете гор, за которыми лежит Дагестан. Голубые, акварельные на рассвете;
Из книги Наталья Гончарова против Пушкина? Война любви и ревности автора Горбачева Наталия БорисовнаАлександр «А каков Сашка рыжий? Да в кого-то он рыж? Не ожидал я этого от него», - однажды пошутил Пушкин. Так и повелось в кругу родных называть первого сына поэта «Саша рыжий». Появился он на свет Божий 6 июля 1833 года в то время, когда его отец многое передумал и пересмотрел
Из книги И было утро... Воспоминания об отце Александре Мене автора Коллектив авторов Из книги Алла Пугачёва. 50 мужчин Примадонны автора Раззаков Федор«Гастрольные» мужчины. Левон Мерабов, Александр Лившиц, Александр Левенбук Гастрольная деятельность певицы Аллы Пугачевой началась осенью 1965 году, и связана она была с именами сразу нескольких мужчин. Первым из них был композитор Левон Мерабов. Вспоминает А.
Из книги 100 историй великой любви автора Костина-Кассанелли Наталия НиколаевнаАлександр Грибоедов и Нина Чавчавадзе Потеряв мужа, Нина Чавчавадзе до самой смерти не снимет траура по нему. Эту красивую женщину под густой черной вуалью назовут Черной розой Тифлиса. Она и впрямь была похожа на цветок – красивая, нежная, овдовевшая всего в семнадцать
Из книги Грузии сыны автора Микава Николай МаркозовичН. Микава ЛЕГЕНДА О РУСТАВЕЛИ …Его судьба так же печальна, как судьба Сервантеса, Шекспира, Данте, как судьба многих великих поэтов и мыслителей… Старость его прошла в изгнании, вдали от родины…Его поэма прозвучала в веках, как неповторимая музыка эпохи, прозвучала и
Из книги автораН. Микава ДАВИД ГУРАМИШВИЛИ Как объяла ночь меня, - Так и утро озарило. Д. Гурамишвили Великий грузинский поэт, углубивший и расширивший народно-национальные традиции грузинской поэзии, певец, ученый, гуманист и патриот, провозвестник дружбы народов, с именем которого
Из книги автораЛали Микава САЛАМУРИ Песня - душа народа.Если слова выражают мысли человека, то песня, безусловно, его душевное состояние.У каждого народа свои песни: яркие, музыкальные, чистые! Как в прозрачной озерной глубине, видна в них народная душа.Поэтому песни - второй язык
Из книги автораН. Микава ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ ЛАДО ГУДИАШВИЛИ 1…Нет, это название не случайно.Ладо Гудиашвили действительно создал сказочный мир красок - свою бессмертную Шехерезаду. Каждая его картина - легенда. Сказочные краски, удивительные линии карандаша. У каждой его картины,
Александр Гарсеванович Чавчавадзе (1786 - 1846) - выдающийся грузинский поэт и переводчик, видный государственный деятель. Родился в Петербурге, крестник императрицы Екатерины II. Его отец, Гарсеван Чавчавадзе, долгие годы был полномочным министром грузинских царей при русском дворе, мать - Мариам Чавчавадзе, сестра известного грузинского драматурга Георгия Авалишвили. На берегах Невы провёл Александр детство и юность - до девяти лет воспитывался дома, а с 1795 по 1799 г. обучался в частном пансионе Баман в Петербурге.
Покинув Петербург вместе с родными, в связи с ликвидацией грузинского посольства, Александр Чавчавадзе возвращается в Грузию, где в 1804 году принимает участие в выступлении в Мтиулети под водительством царевича Парнаоза, пытавшегося организовать восстание в Грузии за восстановление трона Багратидов. Вместе с другими повстанцами Александр Чавчавадзе арестовывают и ссылают в Тамбов на три года. По ходатайству отца, пользовавшегося большим доверием правительства, он был помилован, вызван в Петербург и определён в Пажеский корпус, по окончании которого (1809 г.) его зачислили подпоручиком в стоявший в столице лейб-гвардии Гусарский полк. Он вращался в том кругу представителей высшего общества столицы, который дал России немало передовых людей.
Александр Чавчавадзе был одним из образованнейших людей своего времени, сведущим в гуманитарных, естественных и военных науках. Кроме русского, он получил хорошее домашнее грузинское образовании, знал иностранные языки (французский, немецкий и персидский). По возвращении в 1811 году в Грузию он прослужил некоторое время у главнокомандующего на Кавказе, а уже в 1813-1814 гг. принимал участие в заграничных походах против наполеоновской армии, вместе с русской армией вступил в Париж, откуда вернулся в Царское Село, где был расквартирован его полк.
На этот раз Александр Чавчавадзе прослужил в Петербурге три года, после чего вернулся на родину. В Грузии он занимал видные военные и гражданские должности: был командиром Нижегородского полка, стоявшего в Кахетии; принимал активное участие в персидской и турецкой кампаниях; был правителем и командующим войсками Армянской области. В 1830 году по собственному желанию вышел в отставку в чине генерала, поселился в Тбилиси и целиком отдался литературной и общественной деятельности.
По подозрению в причастности к известному «Заговору 1832 года» Александр Чавчавадзе был арестован и в 1834 году сослан в Тамбов (на 4 года). Однако через несколько месяцев опальный поэт был «всемилостивейше» прощён и отозван в Петербург. В Грузию он вернулся в 1837 году, прожив Петербурге в общей сложности около двадцати пяти лет.
Двери гостеприимного дома Александра Чавчавадзе были широко открыты для передовых людей Грузии и России. В его салоне, в этом очаге грузинско-русской культуры, бывали поэты Григорий и Вахтанг Орбелиани, Николоз Бараташвили, учёный Соломон Додашвили и другие интеллигенты-грузины. С ними здесь встречались Грибоедов, Одоевский, Вольховский, Полонский, художник Гагарин и др. По предположению ряда исследователей в салоне Александра Чавчавадзе побывали также А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, а великий русский писатель А. С. Грибоедов, как известно, породнился с семьёй Александра Чавчавадзе, женившись на одной из его дочерей - Нине.
Многие их грузинских и русских писателей и поэтов впервые читали здесь свои литературные произведения, делились мыслями и взглядами с близкими себе по духу людьми.
Александр Чавчавадзе является зачинателем грузинского романтизма. Его творчество проникнуто гуманистическими идеями, он клеймит неравенство и порабощение человека человеком. Но особенно хороши его анакреонтические стихи, которые были весьма популярны в своё время в Грузии и нередко исполнялись народными певцами-сазандарами, в устах которых звучали как плод народного творчества.
Прекрасно владея грузинским, русским, французским, немецким и персидским языками, он одним из первых осуществил блестящие переводы на грузинский язык произведений Пушкина, Одоевского, Лафонтена, Расина, Гюго, Гёте, Вольтера, Корнеля, Саади и Гафиза. Александр Чавчавадзе написал оригинальный труд «Краткий исторический очерк Грузии и её положения с 1801 по 1831 год».
Жизнь Александра Чавчавадзе оборвалась трагически вследствие нелепого случая 6 ноября 1846 года. Он вылетел из одноколки, которую понесла внезапно перепугавшаяся чего-то лошадь, и разбился насмерть. Газеты поместили прочувствованные некрологи, в одном из них с прискорбием отмечалось: «Служба потеряла в нём достойного генерала, Тифлис – культурного гражданина и примерного семьянина, Грузия – выдающегося поэта. Похоронен в Кахети.
February 20th, 2018
Цинандали - одно из многих селений, через которые проходит дорога, ведущая от Гомборского перевала вглубь Алазанской долины. Испокон веков здешние крестьяне занимались виноградарством, оттачивая мастерство и селекционируя сорта. В определённое время это занятие было поставлено на поток, приобрело промышленные масштабы и стало центром всего грузинского виноделия. Но был момент, предшествовавший этому взлёту, когда появилась на свет первая в истории бутылка грузинского вина, и был человек, без которого это событие могло не произойти.
Отдохнув в Шато Мере , я продолжаю свой путь. Цинандали находится буквально в пяти километрах восточнее Телави сразу за мостом через реку Кисисхеви, правый приток реки Алазани. Позади остаётся одноимённое селение, известное особенной разновидностью саперави и хозяйством "Шухманн-Вайнз" с собственным шато и виноградниками. () Историк Пармен Закарая в книге "Памятники Восточной Грузии" пишет, что в Кисисхеви "расположено несколько интересных церквей" "и сейчас стоит посреди реки одинокая пирамидальная боевая башня, напоминая о той далекой неспокойной эпохе, когда она охраняла широкое русло..." Проезжаю поворот на селение Кондоли, у которого расположен очередной винный завод. Немного в стороне остаётся новое хозяйство Мосмиери , где вроде бы заправляет производством один из легендарных кахетинских виноделов. В общем, только на этом пятачке можно провести полдня, между поиском достопримечательностей переползая от одного хозяйства к другому и стараясь не превращать дегустацию в застолье. Сразу за мостом на въезде в Цинандали - винзавод Шуми, а за ним - внушительная территория дома-музея Александра Чавчавадзе с обширным парком.
2. Засаженная кипарисами дорога к дому-музею.
3. Памятник Александру Чавчавадзе.
Эти земли были дарованы князьям Чавчавадзе в 1680 году в награду за успешные сражения против тушинцев, этнографической группы грузин, живущих в горах на северо-востоке страны. Стоявшая здесь крепость Цинандали стала княжеской резиденцией и пробыла таковой полтора столетия, пока Александр Чавчавадзе (1786-1846) не отстроил на месте средневекового укрепления новый просторный дворец. Отец Александра Гарсеван (Давид) Чавчавадзе (1757-1811) был одним из влиятельнейших политиков Грузии (Картли-Кахетинского царства), возглавлял делегацию на переговорах об установлении протектората России над Грузией, подписал в 1783 году знаменитый Георгиевский трактат и вообще имел славу одного из умнейших людей своего времени. В течение восемнадцати лет (1783-1801) он являлся постоянным представителем в ранге полномочного министра Грузии (фактически - послом) в Санкт-Петербурге. В российской столице и появился на свет его единственный сын Александр, крёстной матерью которого стала сама императрица Екатерина II. Гарсеван Чавчавадзе был сторонником сохранения независимости Грузии и, похоже, эти идеи привил и сыну. Во всяком случае когда в 1804 году после упразднения независимости Грузии вспыхнуло восстание, юный Александр бежал из родительского дома и вместе с некоторыми другими грузинскими князьями присоединился к восставшим. Восстание было подавлено, пленённый Александр вероятно благодаря влиянию отца понёс весьма мягкое наказание - ссылку в Тамбов. Гарсеван, к тому времени перебравшийся в Тифлис и занимавший видные государственные посты, также попал под подозрение и на всякий случай был отозван в Санкт-Петербург, подальше от эпицентра волнений, и до конца жизни так и не добился разрешения вернуться на родину. Его останки покоятся в Александро-Невской лавре.
4.
Александр Чавчавадзе прожил жизнь ещё более насыщенную, добившись успехов сразу в нескольких областях. После описанных событий он сделал ставку на военную службу, участвовал во множестве больших и малых кампаний, принимал участие в Отечественной войне 1812 года, брал Париж. Вернувшись в Закавказье и став начальником Армянской области, сражался в Русско-турецкой войне. Позже усмирял горцев, нападавших на Кахетию. Интересно, что спустя менее десяти лет после ссылки Александр Чавчавадзе уже в рядах правительственных сил подавлял восстания в своей родной Кахетии, делая это порой не силой оружия, а убеждениями и объяснениями. Показательна и его попытка отговорить от заговора в 1832 году грузинских князей, желавших восстановить в Грузии династию Багратиони и избавиться от русского владычества (князь не донёс на заговорщиков, за что и был впоследствии наказан). "Правительство, очевидно, сознавало, что как ни много мог пользы ему принести князь Чавчавадзе как воин и администратор, но он ещё нужнее был в самой Грузии как человек, понявший всю безнадёжность каких бы то ни было попыток столкнуть русских с позиции, занятой ими в крае, и способный своим авторитетом и влиянием содействовать успокоению и умиротворению населения, не желавшего помириться с новым порядком вещей. И действительно, умный, блестяще образованный князь Чавчавадзе, чуть ли не первый из всех грузинских поместных князей поставил свой дом в Цинандали на европейскую ногу и, пользуясь большим влиянием и почетом в Грузии сумел явиться объединяющим звеном между русскими и грузинами (из Википедии)." В последние годы жизни князь занимался административной работой: возглавлял Комиссию о предохранении Кавказского края от чумы, лично объезжал кордоны во время эпидемий, руководил почтовой частью. Александр Чавчавадзе погиб случайным образом. Кто-то с балкона вылил ведро воды под ноги лошади, запряженной в фаэтон, в котором князь прогуливался по Тбилиси. Лошадь испугалась и понесла. Князь хотел помочь кучеру, но в это время кончик его шинели попал в колесо...
5.
Реконструкция резиденции по европейскому образцу началась практически сразу после того, как тридцатилетний Александр Чавчавадзе получил возможность вернулся на родину. До этого большую часть жизни он провёл в Европе: родился и воспитывался в Санкт-Петербурге (в то время одном из самых "европейских" городов Европы, в отличие от остальной России, живущей патриархальными устоями), участвовал в военных компаниях во Франции и отслужил три года в русском оккупационном корпусе. Примеров того, каким должно быть современное и соответствующее духу времени и его положению жильё, князь успел повидать множество, и при перестроении родового поместья естественно оглядывался на то, как строят там . Известно, что первый дворец, по периметру которого тянулся балкон, состоял из двадцати восьми спален и нескольких салонов. Интерьер был оформлен в европейском стиле, что для Грузии той поры было новшеством.
6. Во дворце обустроены выставочные залы и музей, рассказывающий историю рода и самых ярких его представителей.
7. Экспозицию, показывающую быт семьи во второй половине XIX века, фотографировать по какой-то причине запрещено, но как сказал один мой друг, фотографии которого я привожу: "Когда есть запрет, так и хочется его нарушить."
8. Рояль на котором могла играть Нино Чавчавадзе, жена Александра Грибоедова.
9.
10. Печь.
11. Механический календарь, посвященный трёхсотлетию Дома Романовых.
Из Европы Александр Гарсеванович привёз не только представление о том, как подобает жить высокородному дворянину, там он сформировал собственный поэтический стиль, положив начало грузинскому романтизму. Его стихи легли в основу песен, которые стали известны не только в Грузии, где смешались с фольклором, но и в России. Владея несколькими иностранными языками, он познакомил грузинское общество с Вольтером и Расином. И первым перевёл на грузинский язык А. Пушкина. В обновлённом Цинандали в 30-40-ее годы XIX века собирались ведущие представители грузинской аристократии, а также дипломаты, художники, поэты. Дворец превратился в важнейший культурный центр в масштабах всей Грузии, став первым в списке самых модных и великосветских мест. Среди гостей имения были Пушкин, Лермонтов, Александр Дюма. В Цинандали Александр Грибоедов познакомился со своей будущей женой Ниной, дочерью Александра Чавчавадзе.
12. Выставка современной скульптуры на балконе.
13.
14.
Исторически важным оказалось увлечение Александра Чавчавадзе виноделием. Видимо посчитав традиционное производство в квеври (глиняных кувшинах, зарываемых в землю) архаичным, князь пригласил опытных виноделов из Франции, и впервые в Грузии вино было разлито в стеклянную тару. Стоит отметить, что этот факт не всем пришёлся по душе, нашлись и такие, кто осуждал передового князя за уход от традиций. Да и вообще, зная грузинский менталитет, полагаю, что многие считали новатора выскочкой... Вино в бутылке, удобное для транспортировки, стало вывозиться за пределы Грузии - возможно, впервые после античных времён, когда ограниченные партии природных вин, разлитые в амфоры, отправлялись судами на запад. Пройдут годы, экспорт перевалит за 100 миллионов бутылок в год, но первые шаги в этом направлении Грузия сделала благодаря Александру Чавчавадзе. Он же начал собирать коллекцию вин со всего света, вскоре ставшую гордостью его дворца. Во многих источниках утверждается, что коллекция сохранилась и в настоящее время состоит из более чем 15000 бутылок, среди которых есть вина начала позапрошлого века и уникальная бутылка из местного саперави, урожая 1841 года, разлитая на княжеском винном заводе. Однако в то время, когда я посещал дворец, о коллекции не было сказано ни слова.
15. Современный дворец имеет сильно вытянутую форму. Торец этой постройки, украшенный резным балконом, является визитной карточкой Цинандали. Здесь же расположены все "жилые" комнаты.
16. Туристам показывают помещения бывших погребов Чавчавадзе.
17.
В 1854 году уже после смерти Александра Чавчавадзе в Кахетию вторглись войска предводителя горцев имама Шамиля, возглавляемые одним из его сыновей. Они разорили и сожгли имение. В плену оказались 24 человека, включая жену князя Давида Чавчавадзе (сына Александра) с шестью маленькими детьми (новорожденная дочь князя скончалась по пути в ставку Шамиля). По легенде один мальчик спасся от захватчиков, спрятавшись в дупле дерева, сохранившегося до наших дней. Пленников отвезли в Ведено - село в современной Чечне, бывшее тогда столицей государства Шамиля Северо-Кавказского имамата (о Ведено я рассказывал, описывая поездку в Чечню). Имам Шамиль планировал обменять высокопоставленных заложников (княгиня была фрейлиной императрицы) на собственного сына Джамалуддина, к тому моменту уже 15 лет пребывавшего в Санкт-Петербурге в качестве залога его преданности России. Стоит отметить, что заложники с обоих сторон были ограничены только в свободе передвижения. Джамалуддин, к примеру, получал образование вместе с детьми дворянского сословия и по окончанию учёбы дослужился до звания поручика. Княгиня Чавчавадзе вспоминала об обходительном обращении в Ведено и познавательных беседах с Шамилем. Обмен состоялся спустя несколько месяцев. Экскурсоводы утверждают, что Давид Чавчавадзе, бывший по долгу службы давним врагом горцев, чтобы заплатить выкуп вынужден был заложить имение. Причем необходимую сумму в долг выдала государственная казна под залог имущества (что, если смотреть на ситуацию современным взглядом, выглядит весьма цинично и несправедливо). Эти обстоятельства в итоге способствовали разорению князя и вынужденной продаже владений в Цинандали. (Говорят, сам Александр Дюма где-то описывал эти события.)
18. Цинандали, разрушенный войсками имама Шамиля.
Давиду Чавчавадзе удалось восстановить только часть дворца. В 1886 году Цинандали вместе с окрестными деревнями продали императорской семье и началась большая реконструкция под руководством архитектора Александра Озерова, с именем которого также связаны многие исторические здания Тбилиси. Согласно условию, выставленному строителям, обновлённое здание должно было включать стены старого дворца. Тогда же, говорят, по личному распоряжению Императора (по другим источникам его брата [но поскольку у действующего самодержца брата с таким именем не было, то предположу, что речь идёт о дяде] - Михаила Романова), было существенно расширено винное хранилище: на месте старого княжеского марани был построен винный погреб на "150 тысяч вёдер". И ещё до завершения всех работ родилось в этих подвалах первое фирменное вино "Цинандали", производимое из сортов кахетинского винограда мцване и ркацители. Дворец Александра Чавчавадзе превратился в летнюю резиденцию Российской императорской семьи и стал примерно таким, каким мы его можем видеть сегодня.
19.
В 1887 году специально для обустройства дворцовой территории из Санкт-Петербурга был выписан шведский ботаник Арнольд Регал. Его стараниями в Грузии наконец появился первый парк, обустроенный по последним европейским веяниям. Причём, привезенные из Англии растения были вписаны в сохранённый ландшафт, создав что-то особенное, чем любили восторгаться в то время. За все прошедшие годы парк многократно награждался эпитетами "великолепный" и "незабываемый", но если не повторять эти слишком старомодные оценки и не вдаваться в перечисление экзотических растений, то я бы сказал просто: это приятное место для прогулки на чистом воздухе и отдыха после переезда. Здесь есть тенистые аллеи, тропинки-лавочки, дубы-колдуны и даже зелёный лабиринт с деревом желаний.
20. В парке.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28. Магнолия.
29.
30.
31.
Территория парка, как и весь правый берег Кисисхеви, находится на возвышенности. Когда-то подмытый берег рухнул вниз, смыв в реку часть парка и дворцовую церковь. Прогуливаясь по окраинам парка, я нахожу полторы из четырёх стен церкви, чудом устоявшие на краю обрыва. Эти руины помнят венчание Александра Грибоедова и Нино Чавчавадзе. С этого места открывается вид на реку, другой берег которой занимает селение Кисисхеви, и на винный завод Шуми.
32. Тропинка к церкви.
33. Всё, что осталось.
34. Винзавод "Шуми", его не парадная часть.
После советизации Грузии императорская резиденция вместе с винным заводом были национализированы. 1 августа 1946 года в здании открылся музей. В 1983 году дворец пережил очередную реконструкцию, превратившись, по слухам (фотографий той поры я не встречал), в безликую советскую коробку из-за каких-то пристроек. Последняя реконструкция была осуществлена в 2007 году: внешний вид дома максимально приблизили к тому, что задумывал архитектор Озеров, расчистив для обозрения аутентичные каменные стены дворца Чавчавадзе. В двух комнатах на основании фотографий, газетных вырезок и дневников были воссозданы обеденная и гостиная. Оригинальные предметы мебели и личные вещи были дополнены купленными экспонатами той эпохи. Оставшиеся комнаты, словно возвращая значимость дворца на своё изначальное место, были преобразованы в выставочные галереи. На моей памяти запечатлелась проходившая в них выставка работ Пабло Пикассо.
35.
Окраины парка пока ещё ждут своего часа. Часть зданий, где вроде бы раньше была резиденция Эдуарда Шеварнадзе, в ходе последней реконструкции превратилась в весьма приличный отель. Не дешёвый, но романтичный. Представьте: теплый летний вечер, музей уже закрыт, туристы уехали, а вы выходите на прогулку по освещенным луной тропинкам парка, которые в это время всецело принадлежат только вам... А часть сооружений так и стоит - то, что осталось от винного завода, от его цехов и хранилищ.
36. Вроде бы один из двух корпусов гостиницы.
37. Странное сооружение на заднем дворе гостиницы.
38. Старое законсервированное здание. Возможно, АБК винного завода.
Отдельно находится небольшой исторический особнячок, напоминая о несбывшихся планах прошлой власти. Еще в 2011 году Михаил Саакашвили презентовал открытие в нём Грузинского института виноделия, организации, которая спустя три года распахнула бы свои двери и познакомила всех желающих с нюансами энологии. Здесь при помощи мастер-классов, проводимых в содружестве с разными профильными западными учреждениями, должны были коваться кадры для грузинской винной промышленности. Но не срослось. Дом заперт. О грандиозных планах напоминает лишь рваный от старости банер. Примечательно, что также неопределённо выглядит и сама цинандальская винная промышленность. Но эту темя я попробую осветить в следующей статье.
39. Несостоявшийся институт вина.
40. Фрагменты прошлого.
Князь Александр Гарсеванович Чавчавадзе (1786-1846) - грузинский общественный деятель из цинандальской ветви рода Чавчавадзе, крупнейший грузинский поэт-романтик, генерал-лейтенант русской императорской армии. Тесть Александра Сергеевича Грибоедова.
Происхождение
Сын князя Гарсевана Ревазовича Чавчавадзе, посла царей Ираклия II и Георгия XII в России, подписавшего в 1783 году со стороны Грузии (Картли-Кахетинского царства) Георгиевский трактат, и его супруги - урожденной княжны Мариам Авалишвили. Крестник императрицы Екатерины II. Унаследовал от отца усадьбу Цинандали (ныне музей).
Военная служба
В детстве ещё по наследию ему пожаловано было Грузинским царём Ираклием II звание генерал-адъютанта (мандатурт-ухуцесси). С 1795 по 1799 годы он воспитывался в одном из лучших частных пансионов Санкт-Петербурга, затем в Пажеском корпусе, а затем был увезён в Тифлис, где продолжал своё образование под надзором отца, по отзывам современников - одного из умнейших людей того времени. В 1804 году, когда вспыхнуло в Грузии восстание против русских, шестнадцатилетний князь Александр, 23 августа Высочайшим рескриптом, в воздаяние заслуг отца, принятый камер-пажом, не избег общего увлечения идей восстановления Грузинского царства: 14 сентября он бежал из родительского дома и вместе с некоторыми другими грузинскими князьями присоединился к царевичу Фарнавазу, сыну царя Ираклия II, поднявшему знамя восстания под Анануром.
Восстание, однако, было скоро подавлено, царевич Фарнаваз разбит и взят в плен со всею свитою, в числе которой был и молодой князь Чавчавадзе. Над всеми участниками восстания 2 февраля 1805 года была учреждена главнокомандующим князем Цициановым секретная следственная комиссия для открытия виновников возмущения, относительно же князя Александра Чавчавадзе, по ходатайству самого же Цицианова, наказание ограничилось «трёхлетним содержанием в Тамбове под присмотром, с тем чтобы по истечении сего срока, возобновя присягу на верность, явился он сюда на службу и, загладив добрым поведением и ревностью проступок свой, мог приобрести в оной новые выгоды».
30 ноября 1805 года «камер-паж Двора Е. И. Величества князь Александр Чавчавадзе под строгим конвоем из офицера и двух казаков» (Рапорт генерал-лейтенанта Глазенапа 3 декабря 1805 года) был отправлен из Георгиевска в Тамбов, куда вскоре принужден был переехать на жительство из Грузии отец его, князь Гарсеван. Пребывание князя Александра в Тамбове было непродолжительно: в том же году Высочайшим повелением он определен был в Пажеский корпус, из которого и выпущен в 1809 году подпоручиком в Лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк. В 1811 году он снова вернулся на родину, в качестве адъютанта главнокомандующего маркиза Паулуччи.
Паулуччи, очевидно, ценил ум и способности молодого офицера и не раз давал ему серьёзные и ответственные поручения: так, например, 27 октября 1811 года он командировал его в Эривань к генерал-майору Лисаневичу собрать сведения о внезапно предпринятой последним экспедиции против персиян; в январе 1812 года вёл через него переговоры с Мустафой-ханом Ширванским, которого Паулуччи подозревал в тайных сношениях с Аббас-Мирзой и которого он во что бы то ни стало хотел удержать на своей стороне.
В марте 1812 года Чавчавадзе участвовал в походе, предпринятом Паулуччи для подавления восстания в Кахетии, и в стычке 1 марта с отрядом мятежников при деревне Чумлаки, находившейся недалеко от родового имения князей Чавчавадзе, Велисцихе, был ранен пулей в ногу. По выздоровлении он вместе с Паулуччи покинул Кавказ, чтобы принять участие в Отечественной войне.
Он совершил все походы 1812, 1813, 1814 годов, послужившие для него прекрасной образовательной школой и давшие ему возможность в совершенстве изучить немецкий и французский языки. При взятии Парижа был адъютантом Барклая-де-Толли. После реставрации Бурбонов, в 1815-1817 годах служил в русском оккупационном корпусе. Награждён орденом Почётного легиона.
В 1817 году, в чине полковника, переведён из лейб-гусарского в Нижегородский драгунский полк, стоявший в его родной Кахетии, недалеко от его имения Цинандали. «Прибытие князя Александра Чавчавадзе в наш полк старшим штаб-офицером, - пишет историк Нижегородского полка, - составило эпоху в жизни полка, внесло в него новую жизнь дав ему возможность сблизиться с грузинским обществом».
В 2006 г. исполнилось 220 лет со дня рождения Александра Гарсевановича Чавчавадзе - крупного военного и политического деятеля России и Грузии, замечательного грузинского поэта. Есть в истории светлые личности, которым, обязаны целые государства. Князь Александр Чавчавадзе оставил заметный след в истории русского, грузинского и армянского народов. 8 лет он прослужил в лейб-гвардии Гусарском полку, который в его время был расквартирован в Царском Селе и Павловске.
ПЕТЕРБУРГСКОЕ ДЕТСТВО (1786- 1801)
В 1786 г. в Петербурге в доме посла грузинских царей Ираклия II и Георгия XII князя Гарсевана Чавчавадзе и Мариам Чавчавадзе, урожденной Авалишвили, родился сын, которого нарекли Александром в честь Александра Македонского, но, возможно, и в честь любимого внука императрицы Екатерины II, которая была крестной матерью новорожденного. Подарок императрицы крестнику - обои со сценами из античной мифологии. Позднее они удивляли посетителей дома в гостиной князя Александра Чавчавадзе в Тифлисе. Об этом писал А.М.Фадеев (1789-1867), управляющий имуществом Закавказского края, в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Русский архив» в 1891 г.
До девяти лет Александр Чавчавадзе воспитывался дома, а с 1795 по 1799 г. обучался в частном пансионе Баман в Петербурге. Год поступления князя Александра на учебу в Петербурге был ознаменован трагическими событиями в Грузии. Вот как пишет об этом А.А.Шишков: «Евнух Ага Магомет-хан, за-владевший персидским престолом в 1795 году, двинулся с многочисленною армией на грузинского царя Ираклия и, разбив его войско, взял Тифлис. Неистовствуя в покоренном городе, свирепый победитель не щадил ни зданий, ни жителей. Персияне предавали все огню и мечу; особенно же пострадали от них прекрасные грузинки. Воины евнуха находили зверское удовольствие подрезывать жилку под правым коленом обесчещенных ими девиц, отчего они оставались на всю жизнь хромыми».
Александр Чавчавадзе, по свидетельству А.Д.Ерицова - редактора-журнала «Кавказская старина», знал грузин-ский, русский, французский, немецкий и персидский языки. Поскольку при обучении в Петербурге он изучал в первую очередь французский и русский языки, то читать и писать на грузинском языке научила его мать Мариам Чавчавадзе, которая была сестрой известного грузин-ского драматурга Георгия Авалишвили.
В 1799 г. Александр закончил обучение в пансионе Баман. В начале 1801 г., после присоединения Грузии к России семья князя Гарсевана Ревазовича Чавчавадзе вы-ехала из Петербурга в Тифлис. О том, что отца грузин-ского посла в России Гарсевана Чавчавадзе звали Реваз, сообщил автору очерков С.С.Шульц, автор книги «Храмы Петербурга», получивший эти сведения от потомков князей Чавчавадзе в Париже.
ЮНОСТЬ В ГРУЗИИ (1801-1806)
Когда семья князя Гарсевана Чавчавадзе переехала в Тифлис, юному князю Александру исполнилось 15 лет. Здесь он продолжил образование в Благородном училище. Нам кажется, что именно в Тифлисе он начал изучение персидского языка. Сам князь Гарсеван Чавчавадзе в Грузии вошел в комиссию по разбору наследственных прав царя Георгия, которые оспаривала третья жена царя Ираклия II Дарья Георгиевна. В этой комиссии он работал с 1804 по 1806 г.
30 ноября 1805 г. девятнадцатилетний князь Александр Чавчавадзе за участие в восстании вместе с грузинским царевичем Парнаозом Батонишвили был арестован и выслан из Грузии на поселение в Тамбов сроком на три года. Нам представляется, что старший князь Гарсеван Чавчавадзе лично обращался к императору с ходатайством за сына, ибо уже в 1806 году, учитывая заслуги отца, по высочайшему повелению Александра I императорский тезка был переведен в Петербург и помещен в Пажеский корпус двора его императорского величества.
СНОВА В ПЕТЕРБУРГЕ (1806- 1811)
Около трех лет проучился Александр Чавчавадзе в Пажеском корпусе. В книге «Пажеский корпус за 100 лет. 1802-1902», изданной в Петербурге в 1902 г., читаем о выпуске 1809 года: «Кн<язь> Чавчавадзев камер-паж 1809 декабря 19 подпоручиком в лейб-Гусарский полк». Так началась восьмилетняя служба князя Александра Чавчавадзе в лейб-гвардии Гусарском полку.
7 апреля 1811 г. умер князь Гарсеван Ревазович Чавчавадзе, опекавший сына до последних дней своей жизни. Согласно петербургскому Некрополю «Чавчавадзе <Гарсеван>, кахетинский князь, д<ействительный> ст<атский> сов<етник>, р. 20 июля 1757 г. +
7 апреля 1811 г.» (похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры). После смерти отца поручик лейб-гвардии Гусарского полка князь А.Г.Чавчавадзе был прикомандирован к штабу командира корпуса в Грузии и уехал в Тифлис.
Князь Александр Чавчавадзе был определен адъютантом маркиза Ф.О.Паулуччи. Время было тяжелое. На Грузию обрушились чума и голод. В распоряжении командира Грузинского корпуса было мало войск, чтобы противостоять нападениям персов и турок. Но, несмотря на малочисленность русских войск, в 1811 г. были закончены военные действия в Дагестане, а на турецком фронте взята штурмом крепость Ахалкалаки.
В это бурное время в личной жизни Александра Чавчавадзе произошло большое событие. Он женился на княжне Саломе Орбелиани, дочери сардара Иоанна Орбелиани и Анастасии, рожденной Чолокашвили. Первая дочь Александра и Саломе Чавчавадзе Нина Александровна родилась 4 ноября 1812 г.
Получив известие о крестьянских волнениях в Грузии, император Александр I отозвал 16 февраля 1812 г. из Грузии в Петербург маркиза Паулуччи. «За успехи в Грузии и благоразумные распоряжения», которые способствовали ликвидации крестьянских волнений, маркиз Ф.О.Паулуччи 7 июня 1812 г. был назначен генерал-адъютантом в свиту его императорского величества. Он исполнял должность начальника штаба 1-й армии, которой командовал Барклай де Толли. Князь А.Г.Чавчавадзе покинул Грузию вместе с маркизом Ф.О.Паулуччи, по-прежнему оставаясь его адъютантом.
В заграничных походах русских армий (1813-1814)
В кампании 1813 г. вместе с Барклаем де Толли князь Александр Чавчавадзе участвовал: 8 и 9 мая в сражении под Бауценом, после которого Барклай был назначен Главнокомандующим русскими и прусскими войсками. 17-18 августа при сражении под Кульмом, где Барклай принял на себя руководство действиями союзников, разгромивших корпус французского генерала Вандама. В четырехдневном, кровопролитном сражении под Лейпцигом 4-7 октября 1813 г. Барклай де Толли появлялся в самых опасных местах, немало способствуя победе союзных войск. В этом сражении, вошедшем в историю под именем «Битвы народов», князь А.Г.Чавчавадзе был ранен.
В кампании 1814 г. во Франции князь Александр Чавчавадзе сражался вме-сте с Барклаем: 20 января - при Бриенн-Лемато, 9 марта - при Арсис-Сюр-Об, 13 марта - при Фершампенуазе. 18 марта 1814 г. в сражении под Парижем и овладении столицею Франции князь А.Г.Чавчавадзе был ранен во второй раз. В этот день Барклай де Толли был произведен в фельдмаршалы. Что касается его боевого адъютанта, князя Александра Чавчавадзе, нам кажется, что награда орденом Св. Анны 1-й степени ему была вручена за сражение под Парижем. Только фельдмаршал мог представить своего адъютанта к ордену Св. Анны 1-й степени, минуя 3-ю и 2-ю.
В Петербурге и Царском Селе (1816-1818)
В 1815 г. во время 100 дней Наполеона лейб-гвардии Гусарский полк, возвратившийся из Парижа 19 октября 1814 г., был вновь выдвинут по направлению к театру военных действий, но в Вильне пришла весть об окончании кампании, и 22 октября 1815 г. полк возвратился в Царское Село. Два эскадрона лейб-гусар были размещены в Софии, на так называемом Запасном дворе, два эскадрона - в гусарских казармах в г.Павловске, и один эскадрон - в селе Кузьмине. Два эскадрона гусар поочередно привлекались для несения службы в Петербурге.
Среди возвратившихся из Франции офицеров сослуживцами князя Чавчавадзе оказались лица, сыгравшие заметную роль в русской военной истории. Полковник князь Давыд Абамелек, предки которого происходят от грузинских владетельных князей, переселившихся из Курдистана в Тифлис. Дмитрий Ипсиланти, из молдавских князей, гетерист, брат Александра Ипсиланти - главаря гетерии, движения по освобождению Греции от турецкого ига. Дмитрий Ипсиланти был адъютантом генерала Н.Н.Раевского-старшего. Николай Раевский-младший - самый юный участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русских армий 1813-1814 гг. За отличие в сражении при взятии Парижа 18. III. 1814 г., имея от роду всего 12 лет и 7 месяцев, Николай Раевский-младший был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени. Впоследствии генерал-майора Н.Н.Раевского-младшего, отстраненного в 1829 г. от командования Нижегородским драгунским полком, сменит князь А.Г.Чавчавадзе.
Из лицеистов знакомство с князем Чавчавадзе свели Александр Пушкин, Владимир Вольховский. Воспитанник Лицея выпуска 1828 г. Ф.Ф.Торнау, служивший в штабе Кавказского корпуса с 1832 г. в течение 12 лет, в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Русский вестник» в 1867 г., писал, что В.Д.Вольховский был старинным приятелем А.Г.Чавчавадзе, и именно он познакомил его с семьей князя.
7 марта 1816 г. князь Александр Чавчавадзе был произведен в ротмистры. В Петербург из Грузии приехала княгиня С.И.Чавчавадзе. В 1816 г. в семье А.Г. и С.И.Чавчавадзе родилась вторая дочь Екатерина Александровна, будущая светлейшая княгиня Дадиани - Менгрельская. Неизвестно, где квартировал князь А.Г.Чавчавадзе, но мы полагаем, что в Царском Селе, и помощь роженице мог оказать лейб-медик императрицы Елизаветы Алексеевны. В 1819 г. в «Соревнователе просвещения и благотворения» № 10 было напечатано стихотворение Александра Пушкина «Ответ на вызов написать стихи в честь Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Елисаветы Алексеевны». Позднее эти стихи Александр Чавчавадзе перевел на грузинский язык под названием: «К императрице Елизавете». Грузинский исследователь Вано Шадури, сделавший обратный дословный перевод, отметил изменение только в последней строчке. У Пушкина: «И неподкупный голос мой/ Был эхо русского народа»; у Чавчавадзе: «Голос моей песни передавал чувство русских».
14 ноября 1817 г. князю А.Г.Чавчавадзе было присвоено звание полковника лейб-гвардии Гусарского полка.
18 февраля 1818 г. он был переведен в Нижегородский драгунский полк, расквартированный в Грузии. Это решение о переводе мог принять только император Александр I перед своим отъездом на открытие Польского сейма 15 марта 1818 г.
В Грузии (1818-1833)
Эти 15 лет в Грузии были годами становления А.Г.Чавчавадзе как военачальника, крупного землевладельца, внедрявшего в сельскохозяйственное производство новые методы. Как поэт-романтик он снискал любовь и признание грузинского общества. В семье князя родилось еще двое детей: дочь Софья и долгожданный сын Давид, появление на свет которого отец приветствовал стихами «Рождение сына».
8 июня 1820 г. имения князя А.Г.Чавчавадзе в Цинандали и Мукузани посетил французский консул в Тифлисе Жак Франсуа Гамба (1763-1833), описавший свои впечатления в книге «Путешествие в южную Россию и Закавказские провинции», которая была издана в двух частях в 1826 г. в Париже. М.Ю.Лермонтов упоминает ученого Гамбу в «Герое нашего времени». Вот как описывает Гамба свое посещение Цинандали: « Было 8 часов утра <8 июня 1820 г.>, когда мы вошли в барский дом князя Чавчавадзе, к которому мы имели рекомендательные письма от главнокомандующего.
Хозяин принял нас более чем радушно. Отправленный очень молодым в Петербург, где находился его отец, Чавчавадзе получил прекрасное образование, каковым он не преминул воспользоваться для расцвета культуры Грузии. Его дворец, постройка которого уже закончена в данное время, являет собой настоящее чудо для края, где большинство жилищ построено на глине и часто под землей. Внутреннее расположение дворца Чавчавадзе таково же, как и в европейских дворцах. Наружная архитектура приспособлена к климатическим условиям Азии. В стране, где в течение трех месяцев стоит невыносимая жара, нецелесообразно лишать себя широких галерей, крытых и открытых, которые тянутся вдоль цокольного и первых этажей; здесь обычно спят, чтобы прохлада ночи навевала приятный сон. Двор, окружающий дворец, - обширен; сад - на удивительно красивой местности; равнина на протяжении около 30 десятин, возвышающаяся живописной отлогой полянкой в конце ограды у подошвы горы, позволит князю осуществить его проект - разбить здесь английский сад, очертания которого выразятся в зависимости от свойства местности.
Князь Чавчавадзе - полковник Нижегородского драгунского полка. Он имел тот же чин в гвардии, но желание увидеть свою страну, от которой он был удален с давних пор, и управлять самому своими землями побудило его испросить такую перемену».
Не ставя задачи написать подробную биографию Александра Чавчавадзе, мы не можем пройти мимо его военной деятельности в эти годы. Опыт войны 1813-1814 гг. с Наполеоном под крылом Барклая де Толли не прошел даром. По представлению А.П.Ермолова полковник А.Г.Чавчавадзе исполнял около года обязанности командира 44-го Нижегородского драгунского полка, однако на это место был назначен полковник И.П.Шабельский (1795-1874). Приехавший в Грузию 5 января 1822 г. Н.Н.Муравьев записал в дневнике, что «полковник князь Чавчавадзе <...> был очень огорчен тем, что ему не вверили начальствования сим полком». А.Г.Чавчавадзе, не выходя в отставку, покидает полк и поселяется в Тифлисе.
Летом 1826 г. войска персидского принца Аббас-Мирзы вторглись в Закавказье. Генерал А.П.Ермолов выслал навстречу противнику князя В.А.Мадатова, нанесшего персам поражение при Шамхоре; здесь был убит Амин-Сардарь - дядя принца Аббас-Мирзы. Окончательный разгром вторгшейся группировки персидских войск был осуществлен русскими восками под командованием И.Ф.Паскевича в сражении под Елизаветполем (Гянджой), после которого противник, бросив артиллерию и обозы, отступил за пограничную реку Аракс. В русско-персидской войне князь А.Г.Чавчавадзе участвовал с грузинской милицией, по представлению И.Ф.Паскевича был произведен в генералы. Участвовал в походе к Тавризу и после его взятия, по настоянию генерала Н.Н.Муравьева, вошел вместе с генералом Сакеном в управление провинцией персидского Азербайджана. Но ненадолго. А.Д.Ерицев писал: «Уволив Красовского от должности Ереванского губернатора, Паскевич на его место назначил генерал-майора грузинского князя Александра Чавчавадзе».
И далее мемуарист вспоминал: «С этого поста пошел походом, взял Баязет, Алашкерт, вступил в Муш и множество армян переселил, привел в Араратскую страну. По прекращении турецкой войны князь Александр Чавчавадзе вышел в отставку и снова занялся литературой». В.А.Потто писал, что «по окончании войны Чавчавадзе назначен был начальником войск, расположенных в Кахетии, а потом, удалившись от дел, проводил большую часть времени в своих обширных поместьях». Профессор Дерптского университета И.-Ф.Паррот, посетивший Цинандали в 1829 г., писал: «Генерал князь Александр Чавчавадзе, отличавшийся своей военной доблестью, своим утонченным европейским образованием, пользующийся везде и особенно у своих земляков - кахетинцев любовью и уважением, лично пригласил меня в Тифлисе погостить у него в Кахетии и обещал мне свою помощь во всей провинции, будучи там военным начальником».
Вновь в Петербурге
Генерал-майор А.Г.Чавчавадзе вновь оказался в Петербурге в связи с раскрытием в Грузии в 1832 г. заговора грузинского дворянства, в котором он не участвовал. Это доказано тщательной проверкой многочисленных допросных листов участников заговора. В начале 1834 г. князь А.Г.Чавчавадзе был выслан из Грузии в Тамбов, куда прибыл, согласно архивным материалам Тамбова, 18 февраля 1834 г. Он обратился с письмом в Варшаву к фельдмаршалу И.Ф.Паскевичу. Император Николай I, называвший Паскевича «мой отец и командир», неизменно подписывавший свои письма к нему одной и той же фразой: «Верь искренней и неизменной моей дружбе», удовлетворил просьбу Паскевича и вызвал князя А.Г.Чавчавадзе в Петербург. Стремление Александра Чавчавадзе в Петербург было связано с устройством сына Давида в военно-учебное заведение столицы.
4 мая 1834 г. тамбовский гражданский губернатор получил из Петербурга из Военного министерства письмо № 342 от 22 апреля 1834 г.: «Государь Император Высочайше соизволил разрешить, находящемуся ныне на жительстве в г.Тамбове, Генерал-Майору Князю Чавчавадзе приехать в С.Петербург. Уведомляя о таком Высочайшем соизволении Ваше Превосходительство, я покорнейше прошу прилагаемый при сем в запечатанном конверте отзыв мой на имя Генерал-Майора Князя Чавчавадзева по изъясненному предмету, приказать ему вручить. Военный Министр Генерал-Адъютант Чернышев». Эти документы были найдены и опубликованы И.Л.Андрониковым.
В мае 1834 г. генерал-майор князь А.Г.Чавчавадзе приехал в С.Петербург. Осенью 1834 г. сын князя Давид Александрович Чавчавадзе поступил в лейб-гвардии Уланский полк с одновременным зачислением в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров; Лермонтов в этом году выпускался из Школы в лейб-гвардии Гусарский полк.
2 октября 1834 г. в Петербурге состоялись похороны генерал-майора князя Давыда Семеновича Абамелека, умершего в Дрездене 23 октября 1833 г. С высочайшего разрешения его тело было перевезено для погребения на родину. Умерший был отцом юнкера Семена Абамелека, с которым Лермонтов вместе учился. Среди присутствовавших на похоронах были: участники взятия Парижа 18 марта 1814 г. генерал-майор Александр Гарсеванович Чавчавадзе; генерал Иван Никитич Скобелев, командовавший во время взятия Парижа артиллерией на Монмартре; знакомые Пушкина и Лермонтова писатели Андрей Николаевич Муравьев и Филипп Филиппович Вигель.
Как его отец в свое время, князь Александр эти два года опекал сына Давида во время его учебы в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Князь открыто жил в Петербурге в доме купца Яковлева у Семеновского моста в № 58 по Гороховой улице и 64 по Фонтанке, как это следует из «Книги адресов С.-Петербурга на 1837 год». Публикуя записки В.П.Завелейского, И.Л.Андроников доказывал, что знакомство М.Ю.Лермонтова и А.Г.Чавчавадзе должно было произойти еще в Петербурге через Прасковью Николаевну Ахвердову. Рисунки на черновых автографах лермонтовской поэмы «Сашка», хранящиеся в Российской национальной библиотеке С.-Петербурга, показывают, что такое знакомство действительно состоялось. На обороте 60-го листа тетради имеется несколько рисунков Лермонтова. На верхнем слева нарисован военный, на левом эполете которого видны две звезды. Портрет сильно залит чернилами, и поэтому очень сложно проводить идентификацию. И все-таки этот красивый профиль удивительно напоминает портрет князя А.Г.Чавчавадзе. Ниже на листе Лермонтов рисует еще два раза голову этого человека в профиль. Очевидно, что поэт встречался с ним в домашней обстановке; на самом нижнем левом рисунке он густой штриховкой показал отросшую щетину бороды.
Но когда Лермонтов мог видеть князя? В первой половине апреля 1836 г. Лермонтов в письме из Царского Села в Тарханы к бабушке Е.А.Арсеньевой писал: «Так как время вашего приезда подходит, то я уже ищу квартиру <...>. Прасковья Николаевна Ахвердова в мае сдает свой дом, кажется, что будет для нас годиться, только все далеко». П.Н.Ахвердова, урожденная Арсеньева (ок.1783-1851), жена генерал-майора Ф.И.Ахвердова - командующего артиллерией Отдельного Кавказского корпуса, умершего в 1820 г. Она прожила в Тифлисе рядом с семейством Чавчавадзе около пятнадцати лет, воспитывая дочь князя Нину Александровну, будущую жену А.С.Грибоедова. В Петербург П.А.Ахвердова возвратилась в 1830 г. и, как видно из письма Лермонтова, жила в собственном доме.
22 июня 1836 г. князь А.Г.Чавчавадзе в письме из Петербурга в Тифлис к тамошнему гражданскому губернатору Н.О.Палавандову писал: «Вчера узнал от Прасковьи Николаевны о постигшем меня несчастии, известия о котором ожидал со дня на день. От нее же получил и ваше письмо». В письмах речь шла о получении известия о смерти в имении Цинандали старой княгини Мариам Чавчавадзе, матери князя Александра Гарсевановича. Она похоронена в усыпальнице князей Чавчавадзе в церкви монастыря Шуамта, близ Телави. В Грузии существует старинный обычай - мужчины не бреют бороду в траурные дни после смерти членов семьи. А не встречался ли Лермонтов с А.Г.Чавчавадзе в дни после получения известия о смерти матери?
В следующем, 1837 году князь А.Г.Чавчавадзе покинет С.-Петербург навсегда.
В Грузии дорогой к храму (1840-1846)
Во время дуэли и смерти А.С.Пушкина князь Александр Чавчавадзе находился еще в Петербурге. По-видимому, это он сообщил о дуэли своей дочери Н.А.Грибоедовой. 23 февраля 1837 г. А.А.Бестужев писал брату из Тифлиса: «Я был глубоко потрясен трагической гибелью Пушкина, дорогой Павел, хотя эта новость была сообщена мне очаровательной женщиной». То, что Бестужев пошел в монастырь святого Давида заказать панихиду на могиле А.С.Грибоедова, свидетельствует, что этой вестницей была Нина Александровна.
В 1840 г. художник князь Григорий Григорьевич Гагарин в садах Тифлиса зарисовал портреты грузинских княжон, большинство из которых находились в родстве с князем А.Г.Чавчавадзе. На знаменитой акварели Г.Г.Гагарина «Лезгинка» изображен сам князь Александр и, на наш взгляд, две его очаровательные дочери Нина и Екатерина.
В октябре 1840 г. Г.Г.Гагарин выехал в Кахетию. Там он сделал много рисунков, которые зимой 1841 г. в Петербурге использовал при написании живописного полотна «Стоянка Нижегородского драгунского полка». На этом полотне изображен князь А.Г.Чавчавадзе гарцующим на коне.
В конце 1841 г., скорее всего 6 декабря, князю А.Г.Чавчавадзе было присвоено воинское звание генерал-лейтенанта, и он был награжден орденом «Белого орла». Этот польский орден введен в разряд российских орденов императором Николаем I в 1831 г. Генерал-лейтенант князь А.Г.Чавчавадзе состоял членом совета Главного управления Закавказского края, а с 1843 г. управлял почтовой частью Закавказья.
В 1844 г. император Николай I вверил графу М.С.Воронцову должность наместника царя на Кавказе с неограниченными полномочиями. Мемуаристка Кетевана Орбелиани пишет о доме князя А.Г.Чавчавадзе: “Сильно обрусевший дом. Из наместников ни Ермолов, ни Воронцов не жаловали его». Далее в мемуарах говорится: «Когда Воронцов зашел, все привстали и поклонились, а Александр несколько замешкался. Затем жена и дети сказали ему: пойди и навести его. Он поехал и по дороге упал с экипажа».
Вот как выглядят подробности гибели князя Александра Чавчавадзе в изложении Д.Кипиани: «В час пополудни 5 числа <ноября 1846> выехал он из дому, для исполнения закона светских приличий, и через 5 минут его внесли уже в дом замертво; лошадь понесла под гору - он соскочил с дрожек, упал навзничь и ударился оземь головой. Никакие медицинские пособия не могли возвратить ему ни жизни, ни памяти. В продолжение 19 часов в нем еще были признаки жизни, но он произнес только одно слово: «Ничего», и в 9-м часу утра в его прекрасном милом семействе раздались вопли и рыдания». Интересно заметить, что князь Александр умер 6 ноября 1846 г. в день полкового лейб-гвардии Гусарского полка праздника святого Павла Исповедника, который отмечался в это утро в далеком Царском Селе.
Князь А.Г.Чавчавадзе похоронен в церкви монастыря Шуамта, близ Телави. Кетевана Орбелиани в своих мемуарах замечает: «Саломе Чавчавадзе скончалась спустя шесть месяцев после смерти Александра от холеры. Ее не могли похоронить в Шуамта, т.к. в это время там свирепствовала холера, поэтому ее похоронили на Мтацминда».
После смерти А.Г.Чавчавадзе владетельным князем кахетинских имений Цинандали и Мукузани стал Давид Александрович Чавчавадзе. Летом 1854 г. имение Цинандали подверглось нападению отрядов Шамиля, вторгнувшихся в Кахетию. Имение было разграблено и сожжено, а семья Давида Чавчавадзе уведена в плен.
25 июля 1854 г. состоящий по кавалерии полковник князь Давид Александрович Чавчавадзе, адъютант Главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом, назначен флигель-адъютантом. 24 сентября 1861 г. флигель-адъютант полковник Тифлисского великого князя Константина Николаевича полка произведен в генерал-майоры с назначением в свиту и с зачислением по армейской пехоте и при Кавказской армии.
Нина Александровна Грибоедова и светлейшая княгиня Дадиани в 1856 г. присутствовали в Москве на коронации императора Александра II. 19 сентября 1856 г. по просьбе сестер в Малом театре был специально сыгран спектакль «Горе от ума» А.С.Грибоедова. Роль Фамусова исполнял Щепкин, Чацкого - Самарин. Нина Александровна Грибоедова скончалась в 1857 г. в Тифлисе от холеры и похоронена в монастыре Святого Давида в одном склепе с А.С.Грибоедовым. Екатерина Александровна Дадиани, урожденная Чавчавадзе, после передачи Менгрелии под русское правление, в 1857 г. переселилась в Санкт-Петербург.
При составлении очерков о жизни А.Г.Чавчавадзе использованы исторические материалы, которые собирали ученые исследователи Грузии и России: И.Андроников, Е.Вейденбаум, И.Гришашвили, И.Ениколопов, В.Потто, В.Шадури и другие.
23 июня 1961 г. Михаил Александрович Шолохов по приезде в Тбилиси был приглашен писательской общественностью Грузии посетить в Цинандали выставку, посвященную русско-грузинским связям.
Запись Шолохова в книге посетителей: «Свято храните все то, что связано с именем Чавчавадзе, с историей Грузии, с историей трогательной любви Грибоедова. Это наша общая история издревле родственных культур, горестная и милая сердцу история ушедших в бессмертие».
Александр Марков
